ВИТ ЦЕНЁВ (1)

- Как обычный среднестатистический гражданин, я весьма суеверный человек, и не очень мне хочется думать над тем, что ждет меня после смерти. Когда думаешь о таких вещах - постепенно накатывает страх, и больше об этом стараешься не думать. Говорят, в психологии есть специальная теория о том, что основные человеческие проблемы происходят от глубоко спрятанного страха смерти. В чем тонкости этой теории - я не знаю, да и не стремлюсь узнать. Без воодушевления я взялся писать эту книгу… Писать эту книгу…

Мой читатель может спросить у меня - а в чем заслуга твоя будет, Вит? Разве это ты написал, о чем мы читаем? Нет, написано все это не тобой, а ты взял да и поставил имя свое на титульном листе. Отчего поставил - пренепонятно нам, уважаемый писатель, объясните нам, а мы будем премного благодарны.

Я отвечу тебе, наблюдательный мой читатель. Да, на титульном листе мое имя, и я считаюсь автором этой книги. Почему? Буду краток, так Кристо пожелал.

"Вот записи мои, вот я сам, рассказать много чего могу, но не осилить мне книгу эту, Вит, ей-богу, не осилить, поэтому пиши ты: помянешь меня - хорошо, не помянешь - обижаться не буду. Хоть так пиши, что сам допрос ведешь, от своего лица как будто, но только другого ничего не искажая - как по стенографии моей есть - так и следуй. Только последовательность я не соблюдал - то одно нахлынет, и я запишу, более позднее, а то, после этого, другое - много более ранний допрос. Путаница у меня и в голове, и в записях - тебе разбирать да укладывать все это"… Пользоваться советом Кристо я не стал, следователем не сделался и оставил все как есть, даже откровенную непоследовательность в днях допросов Кривошеева сохранил в первоначальном виде. Так было в его тетрадках под номерами "1", "2", ну и так далее…Не зная, что делать с дневниками Ракшиева, я просто решил включать отрывки из них в контекст между стенограммами допросов… Читать его дневники было тяжело, я осмелился убрать большую часть ненормативной лексики и существенно подработал текст стилистически.

Писалось трудно, а выразить свое отношение к написанному оказалось еще труднее… Книг существует много, истины у всех разные. Я старался как мог понять ту странную философию, которую он неторопливо излагал со строк стенограмм допросов. Иногда мне казалось, что я понимаю, и даже больше - принимаю все то, о чем он стремился поведать, иногда - словно надламывалось что-то, и чувствовал я только одно-единственное - страх и отчаяние… Но шли дни, страх мой исчезал, и появлялись неведомые Силы…

…И я снова сажусь за печатную машинку…

 

---